Маргарита Бурсевич - Логово серого волка [СИ]
Сколько здесь таких, сломанных женских судеб и жизней? Сколько боли и горя познали каменные стены обители, которые должны нести мир и покой? Как часто здесь запирали неугодных, обрекая на медленную физическую и душевную смерть? Есть ли здесь хоть кто-то, кто добровольно и по собственному желанию выбрал этот путь?
Я не узнаю ответы на эти вопросы. Их не знает никто. Я лишь надеюсь, что моя жизнь не станет еще одним мрачным воспоминанием для этих стен.
В подвале было еще темно, когда сквозь маленькое окно раздались грохот и лязг. Лили встрепенулась и, проведя рукой по заспанным глазам, поднялась.
— Что это? — спросила я, не имея возможности увидеть, что происходит во дворе.
— Главные ворота, — пояснила она и, зевнув, потянулась всем телом.
— Кто-то приехал?
Лили пожала плечами, а потом, подойдя к стене под окном, подпрыгнула, чтобы зацепиться руками за толстые прутья решетки. Помогая себе ногами, с трудом подтянулась и выглянула наружу. Сил ей хватило ненадолго и, спустя несколько секунд, она спрыгнула на пол.
— Ворота и двор отсюда не видно, — спокойно сказала она. — Но там подводы с корзинами к кухне провели.
Это было сказано так, что я, судя по всему, должна была понять смысл этих событий.
— И что?
— Ах, ну да, — махнула руками Лили, осознав, что я не знаю порядков монастыря.
— Все очень просто. Женские монастыри самые строгие, и церковь считает, что они должны выживать сами. Так уж вышло, что Святая Мария существует лишь на пожертвования благотворителей, и такая подвода говорит, что один из них нанес редкий визит.
— А, — разочаровано вздохнула я и села в угол.
— Все мужа ждешь?
— Жду, — ответила я, и с трудом борясь со слезами, принялась теребить юбку.
— Ты ему доверяешь?
Я удивленно вскинула голову. Нет, меня удивил не вопрос, а тон, которым он был задан. Руфь когда-то давно, еще в прошлой жизни, задавала его мне. Она интересовалась, верю ли я Грею, но так, словно не сомневалась, что ответ может быть положительным. Она доверяла собственному мужу, своей стае, своему господину. Ни единой нотки недоверия не было в ее голосе. Более того, она не могла и предположить, что может как-то быть по-другому.
В те дни неоспоримость ее веры поражала меня. И понадобился не один день и не одно препятствие на пути, чтобы понять ее непоколебимость. Теперь эта уверенность жила и во мне. И никто и никогда не сможет ее сломить. Любовь и доверие — две грани одного состояния души. Они не выживут друг без друга.
Вопрос же Лилиан был пронизан скепсисом и иронией. Она не понимала, как можно довериться кому-то с такой уверенностью, с какой я ждала. И очень хочется верить, что однажды в ее жизни будет тот, в ком у нее не будет сомнений.
— Доверяю, Лили. Больше, чем себе.
Мимо окна подвала еще не раз кто-то проходил, еще не раз мы слышали тихие разговоры, и прошел не один час, когда замок на нашей двери заскрежетал.
Лили метнулась в угол, чтобы спрятать единственный источник света, который она так ревностно охраняла, а я осталась сидеть на сене и без особого интереса наблюдала за визитерами.
Но посмотреть было на что. За старой сухой монашкой с факелом зашли две женщины в плащах. Хоть лиц и не было видно, но подолы бархатных платьев, видневшихся из-под накидки, говорили о том, что к нам пожаловали благотворители собственной персоной.
— Это и есть ведьма? — приглушенно спросила одна из них смутно знакомым голосом.
— Да, миледи, — брезгливо поморщилась та.
— Оставьте нас.
— Что Вы? Как можно? — всполошилась монахиня.
— Мне просто любопытно. Всего пару минут, мне все равно уже пора домой.
— Но настоятельница…
— Не будет против, — перебила ее женщина и нетерпеливо махнула рукой. — Вы свободны, мы сами справимся.
Старухе ничего не оставалось, как оставить факел и закрыть за собой дверь.
Женщина, постояв пару секунд и дождавшись когда замок закроется, сделала несколько шагов ближе. Легкий жест рукой и капюшон падает за спину, высвобождая каскад пшеничных волос.
Я невольно встала, и сделала встречный шаг, не зная, что сулит мне эта встреча.
— Милое местечко, — осмотрелась Катрин.
— Леди Муар? — все еще не верила я своим глазам.
— Здравствуй, Ромашка, — ласково улыбнулась она.
— Что вы здесь делаете?
— Дай подумать, — опустила она подбородок на подставленный кулачок. — Ах да! Тебя спасем.
Конечно, я верила, что за мной придут. Верила и ждала. Но леди Муар. Женщина, которая лишилась из-за меня любимого мужчины. Она была последней, кого я ожидала здесь увидеть.
— Ты как будто приведение увидела, — протянув руку, она слегка подергала меня за переброшенную через плечо косу.
— Может поторопитесь? — раздался голос из-под второго плаща.
И если появление Катрин заставило меня подняться, то второй гость усадил меня на место.
— Локи? — ошарашено спросила я, не до конца веря, что все это происходит на самом деле.
Он стянул с себя капюшон и, сложив руки на груди, хмуро уставился на меня.
— Локи? — еще раз переспросила я.
Он только закатил глаза и притопнул ногой, отчего юбки всколыхнулись.
Он был высоким, имел мужественное лицо с веснушками, ежик рыжих волос и… женское платье под черным плащом. Несмотря на ситуацию, выглядело это невероятно комично, и так посчитала не только я.
— Хм… — раздалось из темного угла. — Хм… хм…
А потом оглушительный хохот раскатился по камере. Катрин напряглась и насторожилась, а вот Локи выглядел крайне растерянно. Он мог не увидеть Лили из-за капюшона, но почему он ее не почувствовал?
— Ой, не могу, — всхлипывала девушка, так и не показавшись на глаза гостям. — Сейчас умру. Ха-ха-ха.
— Лили, нас услышат, — шикнула я, сама едва сдерживаясь.
— Лили? — задрала брови Катрин.
Я лишь пожала плечами.
— Локи прав, надо торопиться, — взяла себя в руки Катрин и принялась раздеваться.
Это было так странно, что даже Лили замолчала и осторожно выбралась из своего угла. Мы во все глаза смотрели на то, как девушка, сняв плащ, принялась стаскивать платье.
— Ну, что смотрите? Помогите.
Но мы, как два болванчика, лишь кивнули и не сдвинулись с места.
— Что вы делаете? — не выдержала я.
— Меняюсь с тобой местами, — загадочное заявление прозвучало глухо из-за юбок, которые закрывали ее лицо.
— А как же Вы? Здесь останетесь?
— Конечно. Сюда зашли двое, двое и должны выйти. Поторапливайся, эти монашки лишь по определению терпеливы, на деле же они хуже, чем любопытные кумушки. А мне ничего не будет. Я из года в год одариваю этот монастырь, так что настоятельница не посмеет усомниться в моих словах.
